Сезонный конфликт. Старшая фея весны по имени Ксения продрала глаза до рассвета.

Часы в гостиной пробили три четверти, рука затекла. Она повертелась на скомканной простыне и потянулась к прикроватной тумбочке. Стакана с водой не было.

- Вот, раззява, - обругала себя Ксения, - с лета надо ставить. Каждый раз забываю.

Она присела на край широкой кровати, поводила босыми ногами по паркету, но тапочек не нащупала.

- И вот эти тапки! Куда я их постоянно заталкиваю.

Она даже по одеялу похлопала рукой, потому что имела обыкновение бухаться на кровать в тапках, да так и засыпать. Пусто.

Фея встала, путаясь в длинной ночнушке с воланами, прошлепала к выключателю, зажмурилась от яркого света. В чертоге электричество проводили давно и выключатели эти по старинке красовались возле дверного косяка почти у притолоки на высоте вытянутой руки. А настольная лампочка у Ксении перегорела два сезона назад. Вот ведь и впрямь - раззява.

Она прошла на кухню, налила из графина воды в стакан, выпила залпом и тут же захотела в туалет. В туалете мелкой россыпью на полу красовался наполнитель из кошкиного лотка. Ксения чертыхнулась, но убрала, подмела и сменила опилки. Сон её стремительно и безвозвратно покидал.

Вернувшись на кухню, она постояла у окна, озябла и уже, мечтая о подушечке, услышала возню в туалете. Барсик, как порядочный кот, любил оправляться в новую, свежепахнущую субстанцию. Ксения ещё раз прибрала за ним, но сон потеряла. Она потянулась, зевнула, шмякнула чайник на огонь, слегка размялась и задумалась: чем заняться в такую рань.

Самое любимое - это цветы. Фея приставила стул и полезла на антресоли, коробка стояла на месте, что вообще-то странно. Коробка торжественно водрузилась на обеденном столе, а потом вместе с крепким чаем и пироженкой переместилась в центральную гостиную чертога. Ксения сбегала в гардеробную и вернулась в весёленьком халатике и легких балетках взамен потерявшимся тапкам.

Она вскрыла коробку и достала оттуда несметное количество пакетиков с семенами. Прихлёбывая горький и терпкий чай, она трепетно раскладывала пакетики на неравные кучки.

В домах занервничали обыватели. Женщины выходили на улицу и водили носами. Воздух, влажный и теплый, будил предчувствия и нарушал стабильность. Мужчины тоже испытывали тревогу, но только чаще курили и опаздывали на работу. И те, и другие лечили синяки от падений на лёд и сушили обувь, промокающую в лужах. А растения на окошках по одному крошечному бледному листику выпустили.

- Это ещё что такое?

Ксения даже подскочила от неожиданности. Старшая фея зимы, среди своих Зина, стояла на пороге в распахнутом пуховике и без шапки.

- То-то я смотрю: валенки у меня промокли. Ты чего вскочила, шелопутная? Звали тебя?
- Звали, - вздёрнула плечико Ксения. - А то ты не слышишь!
- Спать иди, непутёвая. Звали её. Они и меня зовут и ждут, ноют, когда задержусь. При чём здесь их зовы. Порядок надо блюсти, шалава ты, Ксюха. То в рань несусветную явится, то не добудишься её. Они всех зовут, лишь бы развлечься.
- Неправда, Лукерью нашу, старшую по лету, после меня уже меньше кличут, а Соню осеннюю - вообще такого не слыхала.
- Где ты можешь слышать? Ты в это время без задних ног дрыхнешь. Иди, говорю спать.
- Ой, какая же ты нудная. Ну сама посмотри: они уже наряды примеряют, весы настраивают, на диеты садятся, подарки любимым выбирают, стихи пишут. Мне, между прочим, многие из них посвящают.

Ксения подошла к большому мутноватому зеркалу в дубовой раме, положила руки на бёдра и покрутилась перед ним туда-сюда.
- Видишь, какая я красивая. Они призывают меня.
- Ксеня, мы все красивые, не мельтеши. Подарки подойдут вполне на Валентинов день. И стихи посвящают нам всем. Соньке не меньше, чем тебе.
- Соне пишут старпёры, а мне юнцы и мужчины в расцвете лет.
- Осспади! Ты где таких слов набралась, гопница! От юнцов своих прыщавых?
- Зина, идите в буфетную и выпейте самогону. Вы на нерве.

Стоит ли говорить, что в течение всего бурного диалога народ маялся мигренями, страдал от метеозависимости, глотал противовирусное и вяло искал признаков солнца в сером и безжизненном небе. Женские особи, конечно, распаковали заветные коробочки, но сеять своих любимцев стеснялись. Не с руки как бы.

Зина наконец сняла пуховик и мокрые валенки, сходила в гардеробную и вернулась в модном спортивном костюме и красных джурабах. Она присела к столу, собрала одной рукой пакетики и аккуратно вернула из в коробку.

- Ксеня. Что ты тормошишь народ без нужды? Мало у них самих несуразностей? Они ж с тех дач дерут, как угоревшие, кабачки свои проклиная. Тут они Соньку и кличут, хошь верь, хошь не верь. Им все быстро надоедает, даже отдых на Мальдивах, устроены так. Ну и ладно. А цветочки - то свои пожалей. Куда им сейчас в землю? Ты уважаешь законы природы?

Дверь во внутренние помещения приоткрылась, пустив на порог старшую фею лета, Лукерью.

- До что ж у вас тут за кутерьма? Где Ксюша, там и свистопляска. То припрётся на месяц раньше, то ждут её два месяца, а мне нагоняй, если я прихожу вовремя - они, видите ли, не насладились. Сама не спит и других с толку сбивает.
- Луша, я и говорю ей, - Зина пожала руку подруге, - убирай коробку и топай спать. А она тут в халатике красуется и чаем сон разгоняет.
- Ксения, - в один голос воззвали феи, - иди спать. И без тебя глобальное потепление бесчинствует. Снимай халатик и бегом в койку, сны досматривай.

Весенняя фея загрустила, убрала посадочный материал в коробку и задвинула её в тёмный угол.
- На место убери, искать ведь будешь до моего прихода, - проворчала Лукерья.
- А идите вы все подальше, - Ксеня даже всхлипнула. - Нет в вас ни капли романтизма и восторга, одно сплошное тоскливое соблюдение правил. Ни божества, ни вдохновенья!
- А ну ложись спать! - Опять хором прикрикнули феи.

Снизу раздался противный стук, удары металла по металлу. Сонный и противный голос феи осени Сони прокричал невнятную угрозу и внятное ругательство.

Ксюша унесла коробку, оставив немытый стакан, Зина и Лукерья повздыхали, поругали молодежь и разошлись по надлежащим местам и временам.

Народ слегка поволновался, но убрал купальники и лёгкие джинсы, задвинул весы и достал опять с чердаков лыжи и коньки. А пакетики спрятал. Но цветы полил с удобрениями. Вспомнил.

Ксюша вернулась в спальню, выключила свет и улеглась. Собственно, она и согласилась с соседками по чертогу, что если сейчас не уснёт, то проспит половину своего срока. Но признав их правоту в данном частном случае, все же осталась при мнении, что она самая желанная, самая прекрасная, самая востребованная, самая полезная, самая чудесная … самая вечная. Уснув, она досмотрела любимый сон про рассаду и дослушала песню про времена года. Лестную.